С леденящим душу ревом тварь наконец бросилась. Нейсмит невольно отпрянул. Гигантская туша разбухла, заполнила собой вселенную — и вдруг исчезла. Тьму будто выключили. Гимнастический зал вернулся на место.

Весь в поту, бледный, Нейсмит дрожал.

Дальняя стена вновь потемнела. С паническим ужасом Нейсмит осознал, что опыт начинается заново. Снова копошение во тьме, снова красные глаза, снова жуткое появление — но на сей раз зверь бросился быстрее. Загорелся свет — и тут же в третий раз опустилась темнота. Нейсмит угрюмо наблюдал, как все та же ужасающая громада появляется еще быстрее, бросается с меньшим промедлением. Он наблюдал ту же сцену и в четвертый, и в пятый раз, пока наконец не завершился цикл.

«И это, — мрачно подумал Нейсмит, — скорее всего, только начало. В природе зверь наверняка двигается и бросается несравнимо быстрее, чем на этом тренажере…»

Он покинул гимнастический зал и направился в коридор, где его тогда сцапал Чуран. Чуть дальше по коридору оказалась открытая дверь. Нейсмит припомнил, что уже заглядывал туда и обнаружил ничем не примечательную комнатенку. Теперь он подошел к двери и снова туда заглянул. Ну да, все верно, у него блестящая память — там крошечная зеленая комнатенка размерами немногим больше гроба.

Задумчиво хмуря брови, Нейсмит постоял в проходе. В комнатенке стоял небольшой столик, а на нем — ничем не примечательный на вид визиоаппарат.

Это была амбулатория.

За стенными панелями открывался ряд за рядом лекарств в цилиндрических флакончиках — каждый должным образом промаркирован. Большинство из них стали теперь, скорее всего, бесполезны. Нейсмит осмотрел несколько штук и поставил на место. Затем принялся за другую секцию.

Там за панелью оказались ряды блестящих металлических полосок — каждая с фамилией и датой. Нейсмит тронул одну ради интереса — и она опрокинулась ему на ладонь — пачка бумаг в металлической упаковке.

А бумаги содержали историю болезни пассажира корабля; то же самое хранилось и за остальными полосками.

И пяти минут не прошло, а вся история уже стала Нейсмиту яснее судьбы первокурсницы Колумбийского университета. Вирус, переносчиками которого были зеленокожие, смутировал — и эта новая форма обрушилась на гомо сапиенс. Симптоматика оказалась следующей: лихорадка, рвота и острое чувство тревоги, после чего наступали коллапс и кома, а затем — крайне медленное выздоровление. Летальный исход следовал редко — в бумагах приводился мизерный процент — но зато каждая выжившая жертва страдала тяжелейшим и необратимым мозговым расстройством. Приводились стереофотографии, на которые Нейсмиту и смотреть не хотелось — тупые лица, отсутствующие взгляды, отвисшие челюсти…

Эпидемия разразилась в тот самый день, когда корабль стартовал с Земли. А в конце концов, по-видимому, только зеленокожие, невосприимчивые к собственной инфекции, оказались способны вернуть корабль и безопасно его посадить — с грузом безмозглых человеческих существ. Болезнь прошагала по всей Земле.

Нейсмит живо представил себе шаркающих придурков — в недавнем прошлом пассажиров роскошного лайнера — бредущими по равнине парами и поодиночке — направляющимися в те края, где их не ждал никто, кроме смерти — смерти от голода и непогоды…

Нейсмит медленно закрыл журнал и поставил на место.

Теперь стало ясно, откуда взялся так называемый «мертвый период». Выжила, видимо, лишь горстка невосприимчивых к вирусу людей — да еще зеленокожие, — выжила, чтобы веками медленно и мучительно заново строить цивилизацию. Это объясняло многое…

Глава 10

Поутру оба чужака проснулись мрачными, с тяжелыми взглядами. Односложно переговариваясь друг с другом, к Нейсмиту они не обращались вовсе. Ребенок, Йегга, визжал и выл попеременно.

После завтрака Лалл с Чураном стали медленно и мучительно приходить в себя. Женщина принялась натягивать на себя то же скудное одеяние, что и вчера, через плечо бросая Нейсмиту очередные ценные указания:

— Сегодня вы будете тренироваться в гимнастическом зале — там у нас кое-какое оборудование, чтобы помочь вам подготовиться к охоте на Цуга.

— Знаю. Уже нашел.

Лалл повернулась и без особого выражения посмотрела на Нейсмита, а затем опять принялась за свой туалет.

— Очень хорошо, это сэкономит время. Значит, вы уже видели Цуга? И как он вам?

— Весьма впечатляет. Только не понимаю, зачем это было нужно.

— Вам придется играть роль охотника на Цуга, — объяснила тварь, затягивая одежку на талии. — Если вам вдруг попадется Цуг, вы мигом себя выдадите.

— Понятно. — Затем, вспомнив про видение той ночью в квартире на Беверли-Хиллз, Нейсмит спросил: — А пистолет? Пистолет-то зачем?

Лалл опять повернулась к нему, но уже с вопросительным выражением на зеленой физиономии. Чуран, который как раз вошел в гостиную с машиной времени под мышкой, остановился, чтобы послушать.

— Пистолет? — переспросила Лалл.

— Ну да, да, пистолет, — с некоторым раздражением ответил Нейсмит. — Тогда ночью у меня в спальне. Просто хочется знать, что случилось бы, возьми я тот пистолет.

Двое чужаков переглянулись. Чуран раскрыл было рот, чтобы заговорить, но Лалл резко скомандовала ему:

— Молчать!

Потом повернулась к Нейсмиту, пошарила в кармане одежки и извлекла оттуда черную трубочку. Смахнув со стола чашки, тарелки и бутылки, она стремительными движениями набросала пистолет. Тот самый пистолет, который видел Нейсмит — с массивной рукояткой и обтекаемыми линиями. Чуран подошел и заглянул ей через плечо; он молчал — но молчал очень напряженно и выразительно.

— Такой? — спросила наконец Лалл.

— Именно, — подтвердил Нейсмит.

Женщина безразлично отвернулась и сунула трубочку обратно в карман.

— А это чтобы внушить вам мысль — убить Цуга, — объяснила она. — Простая предосторожность.

Чуран молча на нее смотрел.

— Ну, ты готов, что ли? — напустилась на него Лалл. — Почему тебя вечно нужно дожидаться? Почему никогда нельзя отправиться вовремя?

Чуран пожал плечами и обеими руками схватился за машину. Затем потыкал кнопки — и вокруг него возникло призрачное яйцо. Стрельнув напоследок глазами по сторонам, Лалл загнала внутрь ребенка, затем отступила, пропуская Нейсмита, и наконец вошла сама.

На сей раз в призрачном яйце оказалось еще теснее, чем раньше, а запах тел чужаков сделался угнетающе тяжелым. По напряженным выражениям лиц и косым взглядам Нейсмит понял, что его присутствие для чужаков не менее тягостно. Рассевшись на табурете, Чуран в очередной раз поиграл с кнопками. Тогда яйцо поднялось над полом и выплыло из гостиной в коридор. Опять проследовали по красной линии; чернота поглотила их, будто чрево морского чудовища, когда яйцо проходило сквозь холм — а потом ослепительный солнечный свет заставил всех зажмуриться.

Внезапно контраст между отвратительной теснотой призрачного яйца и чистой ясностью внешнего мира стал для Нейсмита непереносим.

— Все, стоп, — выдохнул он. — Дайте мне выйти.

— Что-что? — воззрились на него Лалл с Чураном.

— Высадите меня вон там — на вершине холма, — потребовал Нейсмит. — Хочу немного подышать свежим воздухом.

— Лишнего времени нет, — раздраженно заметил Чуран. — А дышать можно и тут. — Он снова набросился на кнопки, но Лалл жестом остановила его.

— Хотел же ты в конце концов проверить работу эжектора, — прошипела она. — Ничего страшного. Выпусти его.

Чуран что-то проворчал, но призрачное яйцо тем не менее тут же взлетело по крутой траектории и зависло у вершины холма — в считанных дюймах над травой.

Чуран некоторое время таращился на машину у себя на коленях, покусывая ногти на коротких пальцах и покряхтывая. Наконец пробурчал:

— Мико, сдвинься немного — и возьми ребенка. А вы, мистер Нейсмит, оставайтесь на месте.

Женщина и ребенок сдвинулись поближе к Чурану. Нейсмит напряженно ожидал. Чуран снова потыкал кнопки — и Нейсмит вдруг почувствовал, что его поднимает и оттаскивает от чужаков какая-то сила. На призрачном яйце как бы вздулся порядочный волдырь — а потом оно вообще стало похоже на два яйца, соединенные узкой призрачной трубкой. Затем та часть, которую образовал волдырь, взяла вдруг и лопнула…